Герои 1812 года и Эстония

В год 200-летия Отечественной войны издательство «Инфоринг» при поддержке Посольства России в Эстонии рассказывает об известных и малоизвестных героях 1812 года, родившихся, живших или служивших на территории тогдашних Эстляндии и Лифляндии и внесших свой вклад в победу над Наполеоном.

Барклай-де-Толли
Строгий классический дом в конце длинной аллеи до сих пор манит туристов, приезжающих в южную Эстонию, в Валгамаа. Внутри в подвальном помещении стоят два гроба - бывшего хозяина поместья и его супруги. Это последний земной приют человека, чей путь к вершинам карьеры был труден, власть на вершине огромна, а в поздней прижизненной славе всегда был горький привкус недоверия. В имении Йыгевесте покоится российский фельдмаршал князь Михаил Барклай-де-Толли.
Михаил Богданович был представителем рода балтийских немцев, предки которых происходили из Шотландии. Дед будущего полководца занимал пост рижского бургомистра. Михаэль-Андреас (имя Барклая при рождении) появился на свет в 1761 (по другим сведениям, в 1757) году. Местом его рождения одни источники называют Литву, другие - Ригу, третьи - имение недалеко от Валга-Валка.
Сын военного, вышедшего в отставку в небольших чинах и без титулов, Михаил Богданович сам делал военную карьеру с шестнадцати лет. В конце XVIII века у русской армии не было недостатка в полях сражений, на которых можно было проявить доблесть. Барклай-де-Толли участвовал в русско-турецкой войне 1787-1791 годов, в том числе принимал участие в знаменитом и кровопролитном штурме Очакова. Затем - фронт русско-шведской войны 1788-1790 годов. Участвовал в военных действиях против польских повстанцев. Новый век офицер встретил уже в чине генерал-майора.
В начале XIX столетия для России начались наполеоновские войны. Аустерлиц, Прёйсиш-Эйлау - в этих известных «добородинских» битвах Барклай де-Толли участвовал и отличился, был тяжело ранен. Затем он, можно сказать, поставил точку в русско-шведском военном противостоянии: в последней войне со Швецией манёвр корпуса Барклая заставил Стокгольм начать переговоры, а после заключения мира и перехода Финляндии под русскую корону военачальник стал губернатором Великого княжества Финляндского. Следующая ступень - военный министр России в 1810-1812 годах. В это время Барклай был уже полным генералом, а поскольку получил он этот чин раньше других генерал-лейтенантов, к военачальнику-немцу приклеили ярлык «выскочка».
Масла в огонь недоверия подлили военные события 1812 года. Известно, что под натиском 600-тысячной армады Бонапарта русская армия отступала, оставляя за собой противнику «выжженную землю». Автором тактики стратегического отступления перед превосходящим неприятелем с целью сохранения армии считается именно командующий Барклай-де-Толли, однако современники в массе своей к этой тактике относились отрицательно. В результате, как утверждают очевидцы, в Бородинском сражении Барклай, видимо сознательно, рисковал своей жизнью, чтобы хоть как-то оправдаться в глазах общественного мнения. Отношения с Кутузовым у него не сложились, и после Бородина Михаил Богданович удалился в свою деревню в Лифляндии. А Кутузов, кстати, тактику отступления ради сохранения армии продолжил, результатом чего стало бесславное «сидение» Наполеона в Москве и отступление по разорённым дорогам.
Для Заграничного похода русской армии 1813-14 годов опыт Барклая-де-Толли вновь пригодился. Он был командующим армией, руководил войсками в сражениях под Торном, Кульмом, Лейпцигом, участвовал во взятии Парижа. Заграничная кампания и полный разгром Наполеона закончились для военачальника получением фельдмаршальского чина и графского, а затем княжеского титула. Звания и поток орденов, однако, уже не могли вернуть утраченного здоровья. В 1818 году Барклай испросил позволения отправиться в Германию для лечения, но по дороге скончался в Восточной Пруссии (ныне это территория Калининградской области). По тогдашней традиции, сердце генерала было похоронено на месте кончины, а тело - в семейном склепе в Бекгофе (Йыгевесте).
Интересно, что в годы второй мировой войны мавзолей Барклая старались сохранить и немцы, и россияне, ибо обе стороны считали полководца своим. Памятники Барклаю стоят в центре Москвы, Петербурга, Тарту и в зале славы выдающихся немцев Вальхалла в Баварии.
Через четверть века после Отечественной войны, подводя промежуточные итоги старого спора о том, кто больше принёс на алтарь победы двенадцатого года, Пушкин сказал: «Неужели должны мы быть неблагодарны к заслугам Барклая-де-Толли, потому что Кутузов велик?».