- Они — простые люди из украинского села Высоцк, что в нескольких километрах от белорусской границы. В Эстонию папа приехал почти 40 лет назад — его призвали в армию, в Таллинн. Сослуживцы подбили остаться — мол, работа, да и все остальное тут есть. Он согласился, перевез из Харькова мою маму, где она к тому времени училась (они тогда еще не были расписаны, но очень дружили со школьной скамьи). В Таллинне же посоветовали моим родителям город Вильянди — небольшой, но уютный и ухоженный. Они и перебрались туда. Мама устроилась на Вильяндискую спичечную фабрику, где кроме спичек изготавливают еще и свечи, там проработала всю жизнь, ушла по состоянию здоровья. Папа тоже начинал на этой фабрике, но он — и профессиональный сварщик, и слесарь, много где еще поработал, даже в Сибирь на заработки уезжал. Уже длительное время он трудится на фабрике в Вильянди, которая изготавливает гранулированный корм для животных, — папа настраивает на компьютере специальную программу, запускает производство и следит, чтобы миллионы маленьких фигурок сухого корма изготавливались как надо. 

- Да, младшая. Виктория. Она замужем, у нее двое детей, сын серьезно занимается футболом, надеюсь, в этом он добьется больших успехов. Она осталась в Вильянди, там и работает. 

- Ой, хорошо! (Улыбается). Каждое лето я гостила у бабушки на Украине, в том селе, откуда мои родители. Я до сих пор по-украински все понимаю, даже пою на украинском. К слову, я пела в нашем студенческом спектакле «Майская ночь, или Утопленница» украинские песни. Вообще и бабушка всегда пела, и мама. Мама в юности солировала в каком-то известном харьковском хоре, может быть, и профессиональной певицей бы стала, но не случилось. Почему-то в Эстонии она это занятие не продолжила, наверное, с нами ей уже некогда было пением серьезно заниматься. Но я прекрасно помню, как великолепно мама пела на наших домашних застольях, а мы их всегда устраивали на украинский манер — по шесть часов сидели, пели от души, громко говорили. И, кстати, ни разу соседи нам не стучали, не звонили и замечаний по этому поводу не делали. 

- Не думаю, по крайней мере, напрямую с маминым пением свой приход в актерскую профессию я не связываю. Но в школе я поняла, что меня тянет в творческую среду. А как творческую личность меня открыла моя учительница Хильма Матвеевна Вихвиляйнен, нам она преподавала русский язык и литературу. На ее уроках все сидели без тетрадок, весь класс (а ребята были разные) просто впитывал все, что она рассказывает. А она рассказывала не только о предметах, которые преподавала, но и о жизни — с интереснейшими примерами. Благодаря Хильме Матвеевне я влюбилась в школу, научилась самостоятельно принимать решения и отстаивать их. Мне рассказывали, что она уехала жить в Финляндию, я очень хочу ее найти, пообщаться. Хотя и другие мои школьные педагоги были замечательными. А еще мне очень помогала Салима Хамидовна — учитель физики. В физике я полный ноль, но она всем говорила: «Не трогайте Наташу, она — творческая личность, она и не должна это понимать». А мне всегда шла навстречу: «Ты к завтрашнему дню этот параграф, пожалуйста, выучи, я тебя спрошу». И она верила в меня как в творческую личность, она откуда-то знала, что я буду актрисой. И именно Салима Хамидовна передала моей сестре для меня, когда та еще училась в школе, а я уже ее окончила, маленькую бумажку, которой я не предала значения, на ней было написано о том, что Школа-студия МХАТ набирает студентов в Эстонии, курс будут вести декан актерского факультета Школы-студии МХАТ Сергей Земцов и доцент Игорь Золотовицкий. Я прочитала и выбросила бумажку, я же не сумасшедшая, чтобы ехать в Москву... 

- Да, как раз оканчивала третий курс, уже успела поработать и с проблемными детьми, и с колясочниками. После школы я хотела пойти в полицейскую академию, физически была к этому готова — очень любила спорт, но на поступление туда не дошла. Были и мысли профессионально заняться танцами — я была тренером по фитнес-аэробике, но самоучкой, хотя успешно преподавала. Я знала свое тело, как себя размять, умела в прямом смысле закручиваться в узел, но когда пришла поступать в танцевальное учебное заведение, поняла, что мне до этих абитуриентов далеко, они все уже были настоящими звездами танцпола, шикарно владели разными танцевальными техниками, знали специальную терминологию. Так — методом исключения — я сделала выбор в пользу Академии культуры в моем родном городе. Меня привлекала творческая стезя, переплетение культурной и социальных сфер, работа по интересам, причем с разными людьми — не только с детьми, но и с пенсионерами, с инвалидами. А еще к окончанию этого вуза можно было овладеть каким-то музыкальным инструментом. Это мне тоже понравилось. 

- И вдруг, а дело было поздней весной, моя однокурсница Оля говорит, что она собралась поступать на тот самый курс, который в Эстонии набирают для Школы-студии МХАТ. Первый тур состоится в Нарве. А я говорю другой девочке с курса — Дине (она сейчас работает на одной из радиостанций в Таллинне): «А мы что сидим? И мы поедем на этот тур!» Но ближе к отъезду я дала задний ход — надо же знать стихи, прозу, какой-то номер показать, а времени на подготовку нет... И тут процесс стала двигать Дина: «Выучим за ночь!» Приехали в Нарву, я остановилась у Дины (она и Оля — нарвитянки). Ночь действительно готовились, я выучила песню Боярского «Все пройдет», а в качестве прозы — что-то из Трушкина... А когда пришли на место, я поняла, что на нервной почве выученное забыла. Первый, кого я увидела из приемной комиссии, был Эдуард Томан — в то время художественный руководитель Русского драмтеатра Эстонии (это ведь был совместный проект Школы-студии МХАТ и нашего Русского театра — обучить в Москве молодых людей из Эстонии). 

- По-моему, ужасно! Все ребята вокруг были такими подготовленными, наизусть знали много стихов, литературных произведений, такими музыкальными — на чем-то играли, пели. Да к тому же, все девочки пришли в платьицах, а мы были одеты не пойми во что... Приемной комиссии в конце нашего выступления я сказала: «Ну, посмеялись-пошутили, на талантливых людей я посмотрела, вас увидела. Спасибо, что уделили время! Извините!» Развернулась и пошла к выходу. Мне: «Стоять! Пойте...» Почему они меня удерживали? Мы с Диной тур в Нарве прошли, Оля нет. Потом нас с Диной комиссия вызвала на серьезный разговор, посоветовали выучить классику, ведь на втором туре смотреть нас будут педагоги из Москвы. Второй тур, уже в Таллинне, я прошла — чего совсем не ожидала, а Дина нет, хотя возможность побороться у нее была, но она выбрала другой путь. И тут я поняла, что дошутилась... После второго тура я поехала в детский лагерь отдыха, где тем же летом проходила практику, ведь в Школу-студию МХАТ поступала в шутку, да за компанию. Приехала, дети из моего отряда меня встречают, а я села перед ними на корточки и зарыдала. А они знали об этой моей афере, окружили меня: «Неужели ты не прошла? А мы тебе тортик сделали...» 

- Да! Я и его прошла. И когда стало окончательно ясно, что меня приняли в актрисы, я уехала из Таллинна. Вернее — сбежала. Я так всего испугалась. Какая Москва?! Я — девочка из Вильянди, даже Таллинна боюсь... А как же теперь мой колледж, моя дипломная работа? Как же дети из лагеря? Как раз в лагерь я и поехала... 

- Вернули! Еду в автобусе, Томан звонит: «Куда вы пропали? В Русском театре Олег Павлович Табаков (худрук МХТ им. Чехова, при котором и работает Школа-студия МХАТ. — Н.К.) собирает всех, кто прошел на учебу в Москву». Я отвечаю: «В Москву не поеду, не смогу!.. Мне упал кирпич на голову, поэтому я ввязалась в эту авантюру. Есть же ребята талантливее меня из тех, кто не прошел, возьмите на мое место кого-то из них». Я и впрямь верила в свои слова, у меня уже нарисовался какой-то жизненный путь, я же только-только стала что-то понимать в профессии, на которую училась, отлично знала эстонский язык, а тут — Москва, актриса, ни с того ни с сего, я же ничего в этом не смыслю... Но то был мой страх, с которым я борюсь всю жизнь. Признаюсь, я — невероятная трусиха! Мне потом уже и в Школе-студии МХАТ режиссер Виктор Анатольевич Рыжаков, любимый педагог всего нашего курса, который много с нами работал, ставил для нас спектакли, говорил: «Ваш страх вас губит, вы сами себя боитесь. Надо справляться с этим». Причем, когда нужно помочь другим, я не боюсь ничего — беру человека за руку: пойдем, все сделаем! Могу головой стену прошибить. Но то для других, а для себя не могу. Мне это не надо! Зачем?.. 

- А он мне спокойно сказал: «Возвращайтесь. Ваше «нет» не принимается. Приезжайте, мы вас ждем!» А я же еду в автобусе, попросила водителя остановить, он согласился, я побежала по обочине шоссе обратно — до ближайшей остановки, чтобы мне сесть на какой-то проходящий автобус и вернуться в Таллинн. В это же время мне звонит папа: «Ты где? До тебя не дозвониться!» Я ему кричу в трубку, что прошла, только не понимаю, когда нас увезут в Москву (а мне, когда сообщили, что я поступила, еще страшно стало вот от чего — в чем я есть, в том меня и увезут, не дадут собрать вещи, съездить домой). «Что ты прошла? Куда прошла?», — не понял папа. А когда понял, был просто в шоке. «Это же подзаборная профессия, даже вообще не профессия», — громко возмущался он. Мама молчала. А сестра радовалась за меня: «Натусик, круто! Москва!» Ой, даже сейчас нервничаю, когда вспоминаю тот момент. Ну а тогда от всего этого — на меня свалившегося — я просто задыхалась. 

- Очень за меня обрадовались. Кстати, вот там мне сказали, что актриса — это очень конкретная профессия, что я ее осилю. Да и все остальные за меня радовались. А еще на сборе в Таллинне меня очень поддержали Дима Косяков и Таня Егорушкина (с ней мы все четыре года учебы в Школе-студии МХАТ жили в одной комнате), они оба до сих пор служат в Русском драмтеатре Эстонии. 

- Да, это был конец августа или самое начало сентября 2002 года. Отправлялись мы из Таллинна, куда мне предстояло еще добраться из Вильянди. И это стало отдельной историей. Отвезти меня к поезду вызвался молодой человек на своей машине. Мы с ним встречались, но были уже на грани разрыва, который ускорил мой отъезд. С нами поехал и мой папа. По дороге в Таллинн мы заехали перекусить, а когда вышли из кафе, машины не было... Ее угнали! Это уже потом я поняла, что никакого угона не было, парень все это подстроил, решил так отомстить мне. Я звоню Томану, чтобы сообщить о злоключении, но уже боюсь — он же подумает, что это моя очередная выходка, что я опять не могу решить: ехать-не ехать... Кричу в трубку: «У нас машину угнали, на которой мы ехали к поезду. Клянусь! Угнали — со всеми вещами, деньгами...» Хорошо, что папа не оставил в машине свое портмоне с документами, а мой паспорт был уже у организаторов нашего отъезда в Москву. Я в джинсиках, легкой кофточке... Сразу дали объявление на радио об угоне. И тут папа говорит: «Я буду не я, если теперь ты в Москву не уедешь!» Вызвали такси... 

- Опоздали! На вокзале с перрона увидели вдалеке огоньки уходящего в Москву поезда. Мы с папой стояли и какое-то время молча смотрели на железнодорожные пути, у папы волосы были дыбом... Я говорю: «Что ж, пап, это судьба! Значит, мне все это актерство не нужно. Ты был прав!» «Нет, ты должна туда попасть», — стал противоречить мне он. Потом, к слову, папа вообще проникся этим моим занятием, даже недоумевал, когда во время учебы в летние каникулы я работала на его предприятии уборщицей — я же всем говорю, что старшая дочь в Москве на актрису учится, а ты тут метлой машешь. 

- А снова повезло, будто что-то все время вело меня в эту профессию. Немного отойдя от пережитого, мы с папой подняли глаза и увидели Светлану Янчек, которая была завлитом Русского театра Эстонии и руководителем этого проекта (в нашей стране Светлану многие знают, как директора театрального фестиваля «Золотая Маска в Эстонии». — Н.К.). Она стала нас успокаивать: «Наташа, все хорошо! Ваш паспорт у меня, следующим поездом — завтра, вы поедете в Москву, вас там встретят». К вечеру якобы вернули машину Славику, тому молодому человеку, он принес мои вещи, правда, не все. На следующий день я поехала в Москву — учиться в Школе-студии МХАТ. 

- Да, в Таллинне, в Русском драме, я должна была проработать два года — столько требовалось в обязательном порядке. Но незадолго до окончания нашей учебы в Москве к нам в вуз приехал Михаил Чумаченко, к тому времени сменивший Томана на посту худрука Русского театра Эстонии, собрал нас, эстонских студентов, и попросил: «Ребята, скажите честно, может быть, у кого-то из вас есть свои планы в Москве — творческие или личные?» Мы сначала подумали, что это — подвох, хотят проверить, кто из нас предатель. Но, например, студентка из Эстонии Ника Исаева честно сказала, что она в паре с Антоном Шагиным, в то время начинающим актером. Они с Антоном были уже почти семьей и Нике разрешили остаться в Москве без отработки в Эстонии. А у меня не было в Москве планов, я возвращалась в Таллинн. Нет, мне очень хотелось остаться в Москве, быть актрисой. Но я думала: «Кому я здесь нужна? Здесь таких пруд пруди. А у меня нет ни зубов — не умею я за себя рвать, ни денег». Да к тому же не было четкого плана — хочу ли я работать в театре под руководством Олега Табакова или сниматься в кино. Одно я знала точно: идти замуж и создавать свою семью пока не хочу. На тот момент я вообще думала, что буду рьяно заниматься своей профессией, а если так и не сложится личная жизнь, стану дамой с собачкой (смеется). Ну а уж если и в актерской профессии не состоюсь, всякое же бывает, выучу иностранный язык, уеду в какую-нибудь европейскую страну. Но сначала я поеду домой — в Эстонию. И когда вернулась, поступила на службу в наш Русский театр, слово сдержала, влилась в работу труппы, а у меня еще и на радио стало получаться и в кино меня приглашали эстонские режиссеры, правда, на роли проституток или девушек им подобных (улыбается), но я с большой радостью принимала эту работу, с удовольствием отдавала ей себя полностью. 

- Даже меньше года... Так получилось. В этом Ника Исаева и Антон Шагин виноваты (улыбается). Все полгода, что после окончания Школы-студии МХАТ я жила и работала в Таллинне, они меня звали обратно — в Москву — и просто все уши прожужжали мне про одного молодого актера, говорили, что мы с ним пара, что я это сразу пойму, как только его увижу, что он мне идеально подходит, а я ему. 

- Да, они не скрывали: Денис Баландин — актер Российского академического молодежного театра. Когда я училась на первом курсе в Школе-студии МХАТ, Денис был уже студентом выпускного курса, но мы не были знакомы лично. И ведь эти сводники — Антон с Никой — говорили мне про него, а ему про меня. Так заочно нас друг другу сватали. 

- И да, и нет. Денис — худой и высокий интеллигентный юноша с большими голубыми глазами, кудрями, длинными музыкальными пальцами, а я была полной, весила 70 килограмм (это сейчас я вешу чуть больше 55-ти, а тогда на улице часто в свой адрес слышала: «Женщина, дайте пройти!»), курила «Беломор» и ругалась матом. Какая же мы пара? Так что я скорее поддалась на уговоры встретить в Москве 2007-й год, а не познакомиться с Денисом. И тогда мы с Денисом действительно не встретились, он на праздники уехал в родной Нижний Новгород. Но Ника с Антоном уговорили меня приехать в Москву еще и весной, и 10 апреля 2007 года Денис встретил меня (это Антон с Никой так подстроили) и первое что сделал, передал мне ключи от трехкомнатной квартиры, которую ему с Антоном Шагиным и еще с одним актером театр предоставлял для проживания. А когда Денис заговорил со мной — своим низким ровным голосом — мне показалось, что задрожали стены и пол подо мной. 

- Да нет же! Ну куда мне? Я была такая кадушка, Денис в три раза выше меня... Я и этот красивый чистейший человек — небылица какая-то! Но я же до того решила, что близкие отношения с мужчинами — для меня пройденный жизненный этап (уж слишком часто меня предавали), так чего мне терять? В Москве я осталась дольше, чем планировала. А оттуда мне нужно было успеть в Ригу — играть в спектакле Романа Козака «Русский смех» по Достоевскому, в котором были заняты актеры из Эстонии, Латвии и Литвы. Денис пошел меня провожать, между нами еще ничего и не было, но уже что-то случилось, наметилась связь. И на перроне Рижского вокзала в Москве он на прощание взял меня за руку и сказал: «Я тебя буду ждать! Ты только не волнуйся! Сейчас поедешь, все решишь по работе...» 

- Вот именно! У меня слезы в глазах, проводница кричит: «Быстро заходите в вагон!» А Денис машет и говорит: «Я буду тебе писать». 

- Отыграла спектакль в Риге, поехала в Таллинн — увольняться из театра. Папа снова в моей жизни ничего не понял: «Как увольняешься? Ты же так хотела быть актрисой...» Хотя, в отличие от меня, папа всегда очень хотел, чтобы я удачно вышла замуж. Я его и заверяла, что встретила в Москве человека, с которым, чувствую, будет семья. Я же как только Дениса при нашей первой личной встрече увидела, сразу представила наших с ним детей (сейчас у Натальи и Дениса — двое детей: семилетняя дочка Александра и двухлетний сын Иван. — Н.К.), то, какими мы с ним будем в старости, и это мне показалось таким прекрасным. К тому же я четко поняла, что расти и развиваться как личность, как актриса я смогу только рядом с Денисом. 

- Да! Хотя его руководство имело право заставить меня отработать ровно два года, я же была плотно занята в репертуаре. Однако отпустили, но не поверили, что жизнь мою перевернула личная встреча, там были уверены, что я нашла какое-то хорошее место работы в Москве. 

- Нет-нет. Совершенно не представляла, как в российской столице смогу проявить себя в своей профессии. Летом 2007 года я переехала в Москву, имея гражданство Эстонии. Да, когда я уезжала после учебы, видные театральные деятели — и режиссеры, и художественные руководители — были ко мне расположены. И наш руководитель курса Игорь Яковлевич Золотовицкий говорил мне: «Попенко, решишь вернуться в Москву, тут двери для тебя открыты!» Но по приезду мне надо было с нуля показываться в театры, и проблема была даже не в этом, с моим эстонским паспортом театры не могли оформить меня в штат. А когда я пришла показываться в театр «Et Cetera», Александр Александрович Калягин сказал, что этот вопрос вполне решаемый (но со временем мне пришлось отказаться от эстонского гражданства и получить российское), пообещал взять в труппу. Правда, дня подписания договора с театром я ждала больше двух месяцев. 1 декабря 2007 года стал моим первым рабочим днем в «Et Cetera», я сразу же пошла в спортзал театра и прозанималась там несколько часов подряд. 

- Конечно, нет! Очень люблю свой эстонский дом. Но, к сожалению, не была в родном городе и вообще в Эстонии уже года четыре — некогда: много работы в театре, семья, дети, кошка с собакой (улыбается). В какой-то момент стало так сложно вырваться из повседневной круговерти, но очень хочу побывать в Вильянди, по родине я тоскую, это — светлая и добрая тоска. Надеюсь, скоро мне удастся там погостить! 

Наталья в спектакле «Моя Марусечка».	«Старшая сестра».
«Королевская корова».
В постановке «Надежда, вера и любовь».
«Пожары» - Науаль.
Наталья с мужем - актером Денисом Баландиным, дочерью Сашей и сыном Ваней.	Родители Натальи.