Интересы Владимира Герасимова в суде будет представлять таллиннский защитник Александр Кустов

2 июня в Ида-Вируском уездном суде должно было начаться слушание по обвинению Владимира Герасимова в организации массовых беспорядков 27 апреля прошлого года в Йыхви. Но в последний момент В.Герасимов прервал договор с местным защитником М.Фирсовым и заключил новый с А.Кустовым из Таллинна, который любезно согласился ответить на наши вопросы.

- Александр Николаевич, приходилось ли вам уже защищать в суде кого-то из участников тех апрельских событий?

- У меня было порядка десяти уголовных дел, связанных с этими событиями как в Таллинне, так и в Ида-Вирумаа. Среди них были как подозреваемые в совершении преступления, так и потерпевшие от действий правоохранительных органов, также сейчас я участвую в процессе над так называемыми организаторами бронзовых событий в Таллинне.

- Владимир Герасимов не верит в благополучное решение суда первой инстанции. Вас, его защитника, это не смущает?

- Нет. На сегодняшний день, исходя из моей большой практики, могу сказать, что по апрельским событиям есть уголовные дела, которые в ходе расследования прекращены прокуратурой, есть уголовные дела, по которым лица были полностью оправданы, и утверждать, что есть основания не верить суду, что судебное решение будет несправедливым, у меня сегодня повода нет.

- Одно недавнее дело из апрельской серии, которое вы вели, закончилось не только полным оправданием обвиняемого, но прокуратура даже не подала апелляцию.

- Это как раз пример того, когда закон восторжествовал. Необходимо понимать один очень важный момент: дела, связанные с апрельскими событиями - уголовные. Но процессы, которые идут, больше политические, хотя некоторые не склонны так думать. Политические почему? Потому что, с одной стороны, есть большая группа людей, которая считает, что она реализует свое конституционное право на высказывание собственной точки зрения по тем или иным событиям. А есть другая группа людей, в частности, работники правоохранительных органов, которая считает, что в такой форме выражать свои взгляды нельзя. И только суд может сказать, кто из этих сторон прав и не прав. Поэтому в самом процессе нет ничего страшного, другое дело, что для того, чтобы принять правильное решение, на мой взгляд, судье (не важно какого суда) недостаточно быть просто грамотным юристом. Необходимо еще, чтобы он обладал определенным гражданским мужеством. Мы же понимаем, что государство хочет - что было озвучено премьер-министром по результатам расследований - наказывать, наказывать и очень строго наказывать. В то же время наказывать надо за конкретные деяния, которые противоречат закону.

- А насколько независимы наши суды?

- Существующая судебная система в Эстонии, которая позволяет обжаловать решение суда первой инстанции в Окружной суд, решение Окружного суда в Государственный суд, как раз допускает, во-первых, что решение суда первой инстанции может быть ошибочным, и статистика показывает, что на практике так и есть. Потом не каждое решение, которое отменяется вышестоящим судом, заведомо принято вопреки интересам обвиняемого. В делах, по которым отсутствует судебная практика - а то, что произошло в апреле прошлого года, к счастью, до сих пор в Эстонии не имело места, - возникает вопрос правовой оценки тех или иных действий конкретных лиц. И отсюда могут быть решения как положительные, с точки зрения обвиняемого, так и отрицательные, что вовсе не говорит о том, зависим или не зависим наш суд от тех или иных политических взглядов, настроений.

- Подобных прецедентов у нас не было. Для вас как юриста представляет интерес защита обвиняемых, пострадавших в ходе апрельских события?

- Да, конечно. Дела эти очень интересные прежде всего именно потому, что отсутствует практика, а, следовательно, отсутствует уже чье-то мнение, на которое ты волей-не волей обязан опираться: если уже было решение Окружного, Государственного суда, то надо его учитывать. Учитывать такой фактор как единообразие в применении наказания за одни и те же действия. И вот в этом контексте уже когда-то принятое решение, конечно, играет определенную роль. А в данном случае нам не с чем сравнивать. Да, были очень тяжелые дела, когда на уровне прокуратуры приходилось доказывать невиновность конкретных людей, но это всё-таки удавалось. Дела прекращались. А еще сложность и интерес заключаются в необычности уголовных дел, которые связаны не столько с правовыми действиями людей, сколько с их мировоззрением. Никто из тех, кто собирался у Бронзового солдата здесь, в Таллинне, или кто собрался в Йыхви, не шел туда с агрессивной целью. Все эти люди хотели жить лучше, чем живут, хотели, чтобы их услышали, и ведь в этом нет ничего плохого. Другое дело, насколько сами люди готовы выражать свою точку зрения в рамках закона и насколько государственная машина готова выслушать это мнение. Вот здесь очевидно, что возникли конкретные противоречия, которые, как следствие, и вылились в такое большое количество уголовных дел.

- В первый день процесса над Герасимовым перед судом должны были предстать свидетели обвинения. Все - работники правоохранительных органов. И ни одного гражданского лица. Вам это не кажется странным?

- Нет. Дело в том, что уголовный процесс предполагает определенные стадии развития, в частности, каждая из сторон в установленные законом сроки заявляет в ходатайстве о вызове тех или иных свидетелей. В частности, обвинения. У защиты есть точно такое же право. В данном случае прокуратура посчитала достаточным вызвать именно работников правоохранительных органов. Но оценивать результаты допроса этих свидетелей будет только суд, и практика показывает, что в Таллинне свидетели обвинения из числа работников полиции безопасности, которые были допрошены, очень быстро по своим показаниям из свидетелей обвинения превратились в свидетелей защиты.

- О вас, как о защитнике, хорошо отзываются в российском Генеральном консульстве. По роду своей работы вы как-то связаны с ним?

- Дело в том, что вопросы, связанные с защитой законных прав граждан России на территории Эстонской Республики, я решаю уже на протяжении 17-ти лет, сколько существует моя фирма MARKUS. Это обусловлено рядом обстоятельств: во-первых, тем, что я сам гражданин Российской Федерации, во-вторых, я являюсь руководителем общественного объединения Балтийского представительства Российского Союза юристов, и роль Российского посольства заключается в том, чтобы обеспечить надлежащую правовую помощь в рамках норм международного права своим гражданам посредством местных юристов.

- Почему вы решили вести защиту Герасимова один, не воспользовавшись помощью прежнего защитника, договор с которым был прерван?

- В данном случае я не вижу необходимости, чтобы в процессе участвовали два-три защитника. И по объему, и по сложности.

- Вы можете определить шансы успешного исхода суда?

- Нет, я еще не закончил изучение материалов дела.

- На ваш взгляд, если бы у нас был суд присяжных, это бы помогло в вынесении справедливого решения?

- Думаю, в таких делах - нет. Потому что в этой ситуации речь идет о том, что суду необходимо дать правовую оценку по конкретным действиям. А присяжные, в которые назначают обычных людей, очень далеки от права. Они больше зависимы от эмоционального восприятия событий, также решение может зависеть от национального состава присяжных, их политических взглядов и убеждений, поэтому не думаю, что это было бы во благо обвиняемому.

Ольга ТАРАСОВА

Фото автора

Наша справка

Александр Николаевич Кустов закончил юридический факультет Латвийского университета. Юридическая практика - 31 год. Правовая деятельность началась с работы в милиции, прокурором, российским адвокатом, последние 17 лет руководит юридическим бюро MARKUS. На счету много успешно выигранных дел. По словам самого А.Кустова, самый главный показатель успешности работы любого юридического бюро - сколько лет оно существует на рынке юридических услуг. А MARKUS`у - 17 лет.