Сначала был просто страх, причём очень сильный, такой, от которого цепенеет всё внутри и хочется закрыть глаза. Роту Пусэпа повезли на экскурсию в Кронштадт, и там после осмотра военных кораблей подвели к высоченной трубе. Старшина сказал: «Кто желает залезть на трубу - два шага вперёд». И Эндель, не задумываясь, эти шаги сделал. А потом оглянулся: остальные товарищи как стояли на месте, так и стоят. Смельчаком оказался он один. Да каким там смельчаком… Он шустро начал подъём по внешним скобам, а когда добрался до самого верха - вот тут дыхание и перехватило. Труба качалась, голова перестала что-либо соображать, а руки-ноги - отказывались что-либо делать. 

К крикам снизу «курсант, слезайте!» вдруг прибавился ещё один голос.

- Сынок! - кричал какой-то дед, - Ты вовнутрь лезь и там спускайся. Труба холодная.

Собрав остатки сил, Эндель заглянул в круглое чрево. И правда, там тоже скобы. А главное, темно и высота не так ощущается…

О чём он думал на борту катера на обратном пути в Ленинград? Наверное, о том, что один факт случайность, а два… Вот ведь сразу после недавнего зачисления в ленинградскую школу военно-воздушных сил они с товарищем тоже решили проверить себя на «чувство высоты». Пошли в Исаакий и полезли на верхнюю площадку собора. Тогда тоже было страшно смотреть вниз и подходить к самому ограждению. И вот теперь снова этот страх. Так это что же, не быть ему лётчиком?!

А ведь это была мечта детства, вспыхнувшая случайно, но не гаснувшая дотоле многие годы. В далёком сибирском селении, где родился Пусэп, он ещё мальчишкой увидел в журнале «Хочу всё знать» чертежи самолёта и с друзьями сделал его. Там же, в Сибири, впервые повстречал он и «всамделишный» аэроплан, прилетевший в соседнее село. «Я тоже стану лётчиком», - заявил тогда юный Эндель затянутому в кожу авиатору. А потом, перед отъездом из Сибири на учёбу в город на Неве, по совету своей юной тётки, посвящённой в его мечту покорять небо, он специально приписал себе в метрике лишний год, чтоб попасть в авиашколу. И, в конце концов, стал её курсантом.

И что ж теперь, не годен он для неба?..

20-30-е годы минувшего века были периодом становления авиации, своего рода её «отрочеством» и «юностью», в том числе и в СССР, который и ковал свою военную мощь, и осваивал всевозможными способами свои огромные просторы и ресурсы в экономических целях. После окончания двух лётных школ молодой авиатор Эндель Пусэп вносил и свой вклад в эту работу. Более пяти лет он сам был лётчиком-инструктором в Оренбурге. Среди тех, кому уже он, в свою очередь, открыл небо, через несколько лет будут несколько Героев Советского Союза. В том числе - Екатерина Зеленко, первая в мире женщина, совершившая в 1941 году воздушный таран.

Человек начала XXI столетия привык к тому, что комфортабельные пассажирские авиалайнеры спокойно пересекают целые континенты и океаны и при этом способны лететь в сплошных облаках и тьме, а самолёты военные забираются к самой границе космоса. 80-90 лет назад всё это казалось фантастикой. Тогдашние самолёты не были герметичными, не умели летать «вслепую» и на далёкие расстояния. Именно «слепыми», или по приборам, полётами активно занимался лётчик Пусэп в 1933-1937 годах, в том числе внося усовершенствования в тогдашнюю скромную «авионику». И параллельно осваивая всё более крупные воздушные суда - тяжёлые бомбардировщики.

Всё больше покорялись авиации и расстояния. За бесконечными разговорами 90-х о «десятилетии сталинских репрессий» мы как-то подзабыли, что 30-е были ещё и десятилетием дальних сибирских и северных перелётов советских лётчиков, воспринимавшихся тогда примерно как полёты в космос, «десятилетием Севера». Чкалов, Беляков, Байдуков, Громов… Во время беспосадочных перелётов их машины находились в воздухе по 50-60 часов! Что там сегодняшние 12 часов в кресле трансокеанского «боинга»…

С 1937 года в полярной авиации и Эндель Пусэп. Сначала он принимал участие в поисках без вести пропавшего самолёта ещё одного покорителя Арктики - Леваневского, затем занимался разведкой ледовой обстановки, обслуживанием полярников и жителей Севера. Приходилось и зимовать на полярной станции среди белых просторов и любопытных белых медведей, и с риском для жизни вывозить в нелётную погоду (вот они, «слепые» полёты на практике) тяжело больного в Якутск, и осваивать новый тип самолёта - гидроплан, или летающую лодку, которую ещё и собирал из привезённых деталей собственными руками сам экипаж. На этом же гидросамолёте Пусэп с товарищами совершил перелёт над сибирскими реками и лесами из Тикси обратно в Москву. 

…Ещё пару дней назад можно было бы легко понять, что ты над нужной целью, по мириадам огней большого города внизу, но сегодня там было темно. Случившееся 8 августа 1941 года заставило немцев по вечерам погружать свою столицу во тьму светомаскировки. В тот день группа советских бомбардировщиков, поднявшихся с аэродрома на Сааремаа, впервые с начала Великой Отечественной войны сбросила бомбы на Берлин, показав гитлеровцам, что отныне русские достанут их и в главном городе Рейха. Тогда берлинцы были застигнуты врасплох. 

10 августа над Берлином вновь были советские бомбардировщики - на сей раз 81-й бомбардировочной дивизии под командованием Героя Советского Союза (одного из первых обладателей этого звания) Михаила Водопьянова. В экипаже Михаила Васильевича Эндель Пусэп ещё несколько месяцев назад работал на арктических трассах. Вместе они были и в кабине бомбардировщика в эту августовскую ночь. 

Самолёт несколько раз толкнуло - ушли вниз бомбы. Через минуту-другую земля ответила многочисленными вспышками, начался зенитный обстрел. От него воздушный корабль ушёл довольно легко, но… На пути к Берлину в одном из четырёх моторов бомбардировщика начались неполадки (возможно потому, что самолёт по ошибке обстреляли свои же истребители), его пришлось выключить, и теперь, на обратном пути, экипаж решил двигаться не более длинным, но безопасным маршрутом, а по прямой - то есть над Кенигсбергом. И там снова попал под обстрел.

- Пробит третий бак! Теряем топливо, - доложил бортмеханик. 

Всё, до своих горючего явно не хватит. Внизу уже Эстония, но её южная часть уже оккупирована. Дотянуть бы до северной, где ещё свои… И тут моторы замолчали. Огромный бомбардировщик превратился в планер, с шелестом несущийся к земле. А внизу - одни болота и озерца, сесть на них значит тут же утонуть. Наконец, с треском ломая деревья и ломаясь сам, самолёт плюхнулся в лесок. 

Так Эндель Пусэп впервые попал на землю своих предков. Это произошло на территории  нынешнего Ида-Вирумаа. Двигаясь лесами и болотами к северу, экипаж наткнулся на мальчишку-пастуха, не понимавшего по-русски. Пусэп не забыл эстонский, и благодаря этому лётчики узнали от пастушка и где дорога, и где советские и немецкие войска, и через некоторое время вышли к своим на станции Ору. 

Здесь усталость свалила экипаж с ног - настолько сильная, что лётчики проспали даже… бомбёжку станции. Предстояло возвращение на свой аэродром под Ленинградом, но сначала нужно было выполнить тяжкую миссию: снять вооружение и взорвать лежащий в лесу самолёт… В бронированных машинах лётчики проехали через показавшийся им вымершим Йыхви и более оживлённую Нарву, где попали под обстрел, видимо, прорвавшихся к городу немецких передовых отрядов. Враг рвался к Ленинграду, до начала блокады которого оставалось менее месяца.

Ну а первые советские «бомбардировки возмездия» Берлина осенью 41-го продолжались до 5 сентября, и всего было совершено девять таких налётов. Это можно считать боевым крещением советской стратегической авиации, или, как её стали называть с 1942 года, Авиации дальнего действия (АДД), с которой и была связана фронтовая биография нашего героя.

Пе-8 № 42066 во время визита в Англию В.М. Молотова в мае 1942 года, командир Э.К. Пусэп, штурманы А.П. Штепенко и С.М. Романов. За выполнения этого полета все трое удостоены звания Героя Советского Союза.

Дальние воздушные дороги войны - не то, что дальние полёты над Сибирью или Арктикой. Когда внизу полыхают бои, «союзниками» лётчиков АДД становились и темнота, и многокилометровая высота, на которой уже не хватало кислорода, и даже суровая непогода. И кроме довоенных маршрутов на восток и север, приходилось осваивать маршруты на запад. На очень дальний запад.

В апреле 42-го Пусэп в составе экипажа Сергея Асямова совершил первый полёт в Англию. Пассажирами самолёта была группа работников наркомата иностранных дел СССР. По возвращении из «туманного Альбиона» последовал новый приказ: готовиться к полёту в США. Теперь командиром корабля стал уже сам майор Пусэп (Асямов погиб в авиакатастрофе в Англии). Только на аэродроме он увидел, кого ему предстоит везти на сей раз - наркома иностранных дел Молотова. 

Рабочая остановка в Великобритании. Дальше - бросок в несколько заходов через Атлантику. И здесь - не меньше головной боли у лётчиков, чем при боевом вылете в тыл врага. Как сориентироваться над бесконечной водной гладью, как не проскочить место промежуточной посадки, где обязательно надо заправиться, как сесть-взлететь с учётом громадного размера корабля, коротких взлётных полос и капризов погоды, о которой ещё не сразу-то получишь точные сведения, в том числе потому, что и радиосигнал есть не везде? Это не день сегодняшний, когда над морями пилотов ведут диспетчеры, спутники и электроника.

Скучая в Исландии в ожидании погоды, Эндель разговорился с американским коллегой. Того, видимо, впечатлил рассказ советского лётчика о полётах в Арктике и о бомбардировке Берлина, и под конец встречи американец открыл свою полётную карту:

- Если держите курс на Ньюфаундленд, то имейте в виду, что погода там - как капризная дама. Вот вам запасной аэродром, который может пригодиться, - он ткнул пальцем в красный кружок около пятнышка озера: - Гус-Бей.

…Когда через несколько дней самолёт с советской делегацией приблизился к американскому берегу, радио сообщило, что первоначально запланированный к посадке аэродром укутан туманом, и Пусэп повернул машину в сторону Гус-Бея. Там успели сесть аккурат до тумана, ошарашив местный гарнизон тем, что сюда прилетел сам советский министр…

Ну а дальше были жаркий Вашингтон, переговоры Молотова с американскими коллегами, официальный приём советских лётчиков президентом Рузвельтом - и обратный скачок из 30-градусной жары в мороз больших высот. Путь домой. Не менее трудный, потому что снова - периодическое отсутствие связи, периодический туман и снег с дождём, а чем дальше к востоку, тем выше и риск встречи с врагом. В Англии делегации даже рекомендовали возвращаться домой… через Африку и Ближний Восток. Наши решили иначе: опубликовать результаты английских и американских переговоров Молотова до возвращения делегации в Москву, чтобы враг подумал, будто переговорщики уже дома, а самим опять лететь над Балтикой. В этом коммюнике подтверждался союз СССР с Англией и США в общей борьбе с гитлеровской Германией и курс на «второй фронт». И хотя позиции Рузвельта и британского премьера Черчилля относительно открытия второго фронта в Европе расходились и открылся он только через два года, ещё одним результатом переговоров Молотова стало советско-американское соглашение о взаимной помощи в ведении войны.

Именно за этот успешный перелёт через океан и обратно, ставший мощным дипломатическим «выстрелом» по врагу, Эндель Пусэп и получил звезду Героя.

И всё же, при всей значимости этой военно-дипломатической операции, она была лишь одним из множества эпизодов боевых будней лётчика Пусэпа. А в них встречалось всякое. Так, оставшись на какое-то время без собственной машины, он участвовал в испытаниях самолётов, управляемых с земли или с другого борта по радио. Занимались этим не баловства ради: радиоуправляемые самолёты предполагалось сделать гигантскими беспилотниками-камикадзе.

А в другой раз «беспилотником» стал и собственный бомбардировщик Пусэпа. Возвращаясь с бомбардировки Данцига, экипаж ошибся в расчётах, выскочил из облаков аккурат над линией фронта и оказался подбит. Лётчики выбросились из горящей машины на парашютах, причём Пусэп повредил ногу. Хорошо, произошло это над своей территорией, правда, довольно далеко от аэродрома… Короче говоря, прошла пара недель, пока в полку не узнали, что экипаж жив, хотя несколько человек с травмами в больнице. Но удивительным было другое: пустой самолёт Пусэпа благополучно приземлился в лесу сам. Машину смогли даже отремонтировать и вернуть в строй.

Кстати, со «скитаниями» сбитых лётчиков, упорно пробиравшихся к своим, Эндель Пусэп сталкивался потом несколько раз, уже будучи командиром авиаполка.

За первый год Великой Отечественной Пусэп бомбил военно-промышленные объекты в тылу врага 30 раз, а затем его бомбы падали на головы врагов под Сталинградом, Курском, Орлом, Белгородом. «Бывший полярник. Мастер полетов вслепую, прекрасно маневрирует под огнём, в снежных и грозовых тучах. Он - белесый, малого роста, коренастый, светлоглазый, и очень хороша улыбка на чудесном его лице»,  - это наблюдения о Пусэпе знаменитого писателя Александра Фадеева, считавшего Энделя выдающимся лётчиком.

В послевоенное время Эндель Карлович Пусэп жил в Эстонии. Вынужденный из-за ранения оставить авиацию, он работал начальником главного управления автотранспорта Совета Министров Эстонской ССР, был заместителем председателя Президиума Верховного Совета республики, председателем республиканского комитета защиты мира, десять лет был министром социального обеспечения ЭССР. Скончался в 1996 году. Похоронен в Таллинне. 

…Лишь шестнадцать лет из прожитых 86-ти он летал. Но, хоть облака и не хранят долгих следов, небо помнит того, кто был предан ему всей душой и боролся за то, чтобы оно всегда было чистым. Помнят ли таких людей на земле - зависит уже от нас самих.