Несколько владельцев ида-вируских пилорам рассказали «Инфопрессу», что их гнетут сегодня трудности с приобретением для своей работы эстонского необработанного «круглого» леса, озабоченность судьбой леса и лесной отрасли в целом, а корень проблем они видят в том, что Эстония, в отличие от соседей, разрешает экспортировать «кругляк».

По словам этих предпринимателей, складывается следующая картина. Необработанный «круглый» лес сейчас в больших количествах вывозится из Эстонии на экспорт, в частности в Китай. Из-за этого, во-первых, сырья не хватает местным малым лесопилкам, во-вторых, большой спрос со стороны занимающихся экспортом фирм поднимает цену на это сырьё, делает его слишком дорогим для таких лесопилок. 

- Когда открываешь страницы аукционов на государственный лес, то последнее время видишь: там преобладают закупщики бревна, работающие в портах. Понятное дело, им надо загружать суда, они набавляют цену - и всё идёт туда. А у нас уже нет сил эту цену поднять выше, - сетует собственник вийвиконнаской пилорамы Вячеслав Наумов. - Как-то прочитал в газете, что в одном эстонском порту отправили первую баржу древесины в Китай на 30 тысяч кубометров и планируют новые отправки. Для моего предприятия этого сырья хватило бы на несколько лет работы… Китайский экспорт наводит на грустные мысли: они «слопают» наши богатства и даже не поймут, были они тут или не были.

На встречное предложение корреспондента - мол, покупайте лес у частных лесовладельцев - Наумов отвечает, что с частниками не выстроишь системного взаимодействия, как с Центром гослеса, которому он, правда, отдаёт должное: в трудной для пилорамы ситуации там выручат с сырьём, но всё равно не по дешёвке, а по рыночной цене. К тому же приобретение брёвен у государства подразумевает предоплату или банковскую гарантию, тогда как за свою продукцию пилорама получает от клиентов деньги не сразу. Эта финансовая «вилка» тоже добавляет малому лесопереработчику седых волос.

Продукция пилорам - доска. Ситуацию усугубляет доступность на местном рынке досок, которые поступают сюда из России и Белоруссии и более дешевы, то есть имеют демпинговое влияние на цену продукции местных лесопилок, делая их конкурентоспособность ещё ниже.

- Проблема в том, что в Эстонии нет закона, запрещающего вывозить отсюда лес-«кругляк», который можно переработать дома, оставляя здесь и дополнительные деньги, и рабочие места. Лет двадцать назад такое правило было, сейчас нет. А у соседей Эстонии и сейчас такие законы: «кругляк» они не вывозят, - говорит Райво Ныммемеэс из пагариской лесопилки «Мараби», добавляя, что в Нарве, например, 80 процентов автотранспортных фирм промышляют доставкой в Эстонию досок с востока.

Пресловутые санкции, кстати, тут тоже играют роль. По словам ида-вируских переработчиков, на российских лесопилках даже говорят «только бы санкции не отменили», поскольку дешёвый рубль делает вывоз российских пиломатериалов особенно выгодным и ещё нагоняет их количество.

- Скоро в Эстонии деревообработка будет означать «привезти из России доски, переупаковать их и отправить дальше», - вздыхает Вячеслав Наумов, по словам которого, рассматривать Россию как альтернативный источник необработанного лесного сырья взамен дорого эстонского не приходится.

Тревожит эстонских собственников пилорам и большой масштаб вырубок леса в Эстонии.

Райво Ныммемеэс считает, что началось это с того, что несколько лет назад государство понизило возраст годного под рубку елового леса, если тот вырос в хороших условиях («а ель и не растёт в плохих»), с другой стороны, надо помнить, что сегодня в лесу уже нет классических лесорубов с топором, а работает мощная техника, которая должна быть загружена по полной.

- Когда говорят, что у нас много поспевшего для рубки леса, - это враньё и показуха. Природа такой рубки не выдержит, - качает головой собеседник. Он предполагает ещё, что экспортируемый сейчас «кругляк» могут продавать как «низкокачественный», «самой Эстонии не нужный», но и в такие оценки он не верит. 

Дефицит местного бревна лесопилки чувствуют уже сильно. 

- К нам недавно приезжала фирма, обслуживающая на пилорамах диски. Я спросил у них - как дела на других пилорамах? Ответили, что все стоят или двигаются, будто во сне. Да и по моим данным, уже не только малые, но и крупные пилорамы кричат о нехватке сырья, - сказал Ныммемеэс.

Наумов подтверждает точность наблюдения, которое можно сделать и невооружённым глазом: времена, когда обилие лесопилок в населённых пунктах было сродни обилию «автосервисов» и «швеек», остались в прошлом.

Пока отрасль ещё выкручивается, но делать это, по словам собеседников, всё труднее, а будущее видится туманным или мрачным. Попытки «диверсифицировать» производство, то есть придумывать некие новые изделия из дерева, малоэффективны, работа на одних только малых индивидуальных потребителей малообъёмна, пока спасают договоры с потребителями-крупными фирмами или собственные экспортные ниши, но как это надолго и сколь будет рентабельно, если ситуация с местным сырьём не изменится?

Если дело кончится закрытием эстонских лесопильных предприятий, особенно небольших, бесследным это для Эстонии не будет.

- Доска для малого строительства подорожает процентов на 40, и ходить за ней придётся только в сетевые магазины. Более крупные деревообрабатывающие предприятия не будут в своём производстве столь же гибкими, как малые. Усугубятся проблемы с опилками, которые с пилорам идут в котельные и на выпуск древесной плиты, это и сейчас уже дефицит, - перечисляет последствия глава пагариской лесопилки. 

Разумеется, закрытие лесопилок чревато и добавлением безработных - по данным Ныммемеэса, только в Ида-Вирумаа человек 80-100, причём это местные мужики, которые вряд ли с лёгкостью переедут в Таллинн или Финляндию. Наумов добавляет к этому и риск утраты компетенции и увядания всей отрасли.

- Для таких мест, как Вийвиконна, наличие работающей пилорамы сродни глотку воздуха, посёлок сейчас на этом единственном предприятии держится и даже пытается возродиться, люди тут строиться начинают. Закрытие пилорамы стало бы крахом всего, - встревожен член правления НКО «Вана Вийвиконд» Василий Карнаухов. Он обещает, что их НКО, поддерживающее возрождение бывшего сланцевого посёлка, попытается обратить внимание сильных мира сего на проблемы малых лесопереработчиков.

- Мы петиций никуда не писали, стараемся работать и выживать. Местные люди не особенно по инстанциям бегают, нам только с медведем в лесу проблемы обсуждать - больше не с кем. Надеемся, перед предстоящими выборами кто-то из кандидатов к нам заглянет, - говорит Райво Ныммемеэс. Он также питает некоторую надежду, что цены на бревно хотя бы отчасти стабилизируются, когда в Эстонии появится большой целлюлозно-бумажный комбинат, с которым «опоздали лет на двадцать».

По оценке министерства экономики и инфраструктуры, экспорт из Эстонии «круглого» леса большой проблемой не является.

- «Кругляк» составляет из эстонского экспорта древесины и изделий из дерева примерно десятую часть. Из этого 75 процентов - балансовая древесина, возможности переработки которой в Эстонии отсутствуют. Имеющиеся в Эстонии целлюлозные предприятия домашним сырьём хорошо обеспечены, и то, что остаётся сверх того, и разумно вывозить, - прокомментировал «ИП» аналитик отдела экономического развития Карел Лембер.

По его словам, влиять на структуру экспорта государство может через развитие местной промышленности, то есть, если будут созданы лучшие возможности для переработки балансового леса, уменьшится и экспорт данного ассортимента.

- Запрет экспорта «круглого» леса государство, конечно, не взвешивает. Несправедливо наказывать эстонского собственника леса через запрет экспорта по более низким ценам только потому, что у нас на месте отсутствует возможность переработки какого-то сорта. Кроме того, запрет на экспорт ударит по местному лесопильному производству, - сказал аналитик, имея в виду, что в таком случае сократилась бы мотивация на вырубку и для лесопилок наступил бы сырьевой голод.

Чиновник согласен с тем, что к эстонскому лесу как сырью в самой Эстонии должно добавляться больше прибавочной стоимости, и назвал именно это главным вызовом для отрасли:

- Вопрос в том, как получить из каждого срубленного кубометра максимальный доход как для собственника леса и лесопереработки, так и для эстонского государства. Вывоз «кругляка» - деятельность с самой малой добавленной стоимостью. Распил на доски - уже шаг вперёд. А больше надо развивать промышленность с ещё более высокой добавленной стоимостью, которая поможет извлекать из древесины различные химикаты и продавать их на мировом рынке.

Лембер подтвердил, что создание крупного ЦБК повлияло бы, «и, скорее, позитивно» на ситуацию и с экспортом, и с ценами, и с местной переработкой. Например, открылась бы возможность создать экономический кластер древесной химии, значительная часть древесины вместо более дешёвого экспорта или сжигания пошла бы на переработку, в том числе комбинат забирал бы и опилки, которых сейчас по всем пилорамам образуется более 1 миллиона тонн в год. 

Сейчас в деревообрабатывающей отрасли республики - почти 1100 предприятий, из которых почти 400 пилят лес. Специфических секторальных мер поддержки для них нет, но они могут воспользоваться той поддержкой, которую оказывает фонд поддержки предпринимательства, сообщил представитель минэкономики.

На часто слышащийся в обществе вопрос о том, не слишком ли интенсивно вырубаются леса в Эстонии, в министерстве окружающей среды дали, в общем-то, успокаивающий ответ. Хотя и проблем не отрицали.

- Эстонский лесной ресурс характеризует возрастная неоднородность. Больше удельный вес у леса среднего возраста и зрелого, который собственники могут использовать на древесину. Среди сосняков есть дефицит лесов младше 50 лет и большая доля лесов старших, в том числе годных на рубку. Ельники и березняки по возрасту распределяются несколько лучше. Дефицит же лесов младше 50 лет означает сейчас, что у следующих поколений не будет в таком объёме, например, сосняков, где можно заготавливать дерево, поэтому важно постоянное обновление доходных лесов подходящими видами, - рассказала «ИП» заведующая лесным отделом минприроды Кристель Ярве.

Удельный вес созревшего для рубки леса по всем породам деревьев она оценила в 47 процентов древостоя доходных лесов. Больше всего зрелого и созревающего материала среди ольхи, да и среди сосняка почти половина древостоя достигла либо достигнет этого состояния в ближайшее десятилетие.

В сентябре прошлого года действительно законодательно понизили возраст рубки елей в местах с высоким бонитетом, но для обновляющей рубки дополнительным к возрасту критерием служит также «диаметр зрелости», которого ёлка достигает обычно за 60-70 лет, к тому же деревья на плодородных почвах восприимчивы к гнили, и тогда их убирают на основании экспертиз, пояснила Ярве.

- В результате изменений закона дополнительная возможность для вырубки возникла всего примерно на 4200 га, или менее чем 0,2 процента от площади эстонских хозяйственных лесов. Изменение затрагивает 1,4 процента лесособственников - примерно на 3 тысячах га гослеса и 1200 га частного. То есть значительной дополнительной возможности вырубки не создано. Однако увеличилась правовая ясность и уменьшился интерес к мошенничествам с возрастом рубки, - находит представительница минприроды.

Как и её коллега из минэкономики, Кристель Ярве считает, что на поведение хозяина леса повлияет то, появится ли в Эстонии более выгодный, чем экспорт, альтернативный способ применения древесины, и в этом плане желательна деревопереработка с более высокой добавленной стоимостью и конкурентоспособностью, обеспечивающая и более привлекательные цены сырья. Запрет на вывоз «кругляка» в прошлые годы обсуждался, но решили, что он уменьшит конкуренцию, доходы собственников лесов и исказит рыночную ситуацию.