Министр образования: «На 95 процентов проблемы русской и эстонской школ одинаковы»

Сохранять полную образовательную «пирамиду» на русском языке эстонское государство не может, сказал корреспонденту «Инфопресса» побывавший в регионе на минувшей неделе министр образования и науки Тынис ЛУКАС.

- О наболевшей теме - переводе русской школы на эстонский язык. Для вас не секрет, что есть мнение: этот переход приведет к снижению качества обучения, успеваемости, знаний ребят. То есть русские дети знать предмет будут хуже, чем на родном языке. Анализирует ли министерство - снижается ли от этого успеваемость?
- Качество не падает. Потому что школы могут сами выбирать, какие предметы они преподают на эстонском языке, какие на русском. Есть пять дисциплин, которые в любом случае должны преподаваться по-эстонски. Речь об истории, обществоведении, географии, музыке и литературе. Остальное школы выбирают. Часть школ в Эстонии уже в объеме 60 процентов перешли на эстонский язык преподавания, у части - трудности, потому что не найти учителей. Но срок зафиксирован, поскольку иначе процесс остановится. Всегда ведь начинают напрягаться, когда окончательный срок уже близко.
Почему такой переход необходим? Дело именно в качестве. В русскоязычных гимназиях количество учащихся уже настолько упало. Если у нас поступающих в десятый класс меньше полутора тысяч, а школ - 60, даже больше, то в среднем на каждую русскоязычную школу приходится менее двадцати пяти учеников, и здесь есть тенденция к снижению. Это, в свою очередь, означает, что нормальный выбор предметов и гимназическое обучение на высоком уровне при таких маленьких школах организовать невозможно.
Второе - то, что эстонское государство не в силах для столь малого количества учеников подготовить достаточно учителей и всех учебных материалов на двух языках. Мы единственное государство в Евросоюзе, где на языке, отличном от государственного, существует полная образовательная система, вплоть до гимназии. Мы старались до сих пор и, конечно, будем продолжать работу русскоязычных основных школ, и в гимназиях часть предметов будет на русском языке, в профтехшколах значительная часть предметов на русском языке, - но во всей «пирамиде» преподавать по-русски мы не можем, для этого нет ни достаточно средств, ни людей.
- Когда, на ваш взгляд, русская школа в Эстонии в результате всех этих реформ просто тихо умрет сама?
- Это зависит от числа учащихся. Сейчас, когда есть русскоязычная школа - и основная, и гимназия, - многие русскоязычные дети уже идут в эстонскую школу. 25 процентов детей из русскоязычных семей в Эстонии учатся или в эстоноязычной школе, или в классах «языкового погружения». Это зависит от интереса учеников. Гимназия должна быть подготовкой к университету, это означает очень высокое качество, и для обеспечения качества мы делаем гимназии в основной части эстоноязычными. А основная школа может продолжать работать, пока учеников хватит. Из государственного бюджета Эстонии платят в равной мере русскоязычным и эстоноязычным школам, мы здесь разницы не делаем.
- В условиях, когда русская школа в Эстонии живет в несколько запуганном режиме - учителя все время боятся проверок и реформ, дети тоже находятся под этим «прессом», - может ли такая школа воспитать действительно демократически свободного человека?
- У вас есть небольшая доля правоты. У русской школы имеется своя специфика. Ведь речь идет о меньшинстве и о боязни за свою идентичность. Естественно, школ много, учеников становится меньше, учителя боятся потерять место работы, и если русскоязычные преподаватели не владеют так уж хорошо эстонским языком, то и у нас забота - найдут ли они новое место работы?..
Но подтверждаю вам: 95 процентов всех проблем в эстонской образовательной системе - одинаковы. И в Вырумаа, и в Таллинне, и на Сааремаа школы закрывают, их объединяют, педагоги остаются без работы, потому что учеников нет, зарплаты маленькие… Эмоциональное состояние - вдруг я останусь без работы - это особенность не только русских школ, это и во многих других местах так, потому что по всей Эстонии свыше ста школ за последние пятнадцать лет закрылось. Надеюсь, что с помощью местных самоуправлений впредь будут находить для людей, которые теряют рабочие места, новую перспективу.
- Но все-таки вы оцениваете ситуацию в русских школах как страх, от которого получается перекос в самом воспитании детей, в отношении к жизни? «Ребята, мы должны всего бояться…»
- Думаю, этот страх немного мистифицирован сейчас. Еще раз скажу: свои проблемы есть везде... Если допустить гипотезу, что мы даем русскоязычной школе продолжать свою деятельность точно так же, то в действительности государство ведь не сможет это делать.
Государство должно обеспечить качество, однако как исследования, так и госэкзамены показывают, что при обучении на русском языке средние результаты русских школ - хуже, чем в эстоноязычных. Ученики - одинаковые. А некоторая проблема состоит в том, что методическая подготовка, дополнительное образование учителей и т.п. в основном происходят на эстонском языке, и русские учителя не могут овладеть всей этой информацией. И меняется качество преподавания - падает. Добавьте сюда такую ситуацию. В десятый класс набралось уже, скажем, десять учеников. Осталось позвать еще двоих - и можно класс открывать. Пригласим тех, у кого девятом классе были двойки-тройки: «все равно приходите в гимназию». Они придут. Но они же будут мешать там остальным… Так что проблемы качества в школах есть, государство должно взять на себя ответственность, и гимназия должна быть эстоноязычной. Иначе нельзя.
Что касается настроения или климата в ученической среде, то этим надо заниматься, делать так, чтобы ребята могли учиться спокойно и были уверены - если, например, три школы объединяют в одну, то сделают нормальный лицей, более сильную школу с русской идентичностью. Не надо фрустрировать людей, а можно проводить перемены позитивно.
- Пару слов о профессиональном образовании в Эстонии… Согласны ли вы, что сейчас слишком много менеджеров и юристов и слишком мало технических специалистов?
- Я согласен, что популярность профессионального образования следует поднять. Для этого мы и делаем большие инвестиции, строим хорошие школы, и дети, когда приходят в них, то говорят - о, я хочу здесь учиться! Именно инвестициями в учебную среду как в Ида-Вирумаа, так и в других местах Эстонии мы популяризируем профобразование. Надеемся, что молодые не хотят быть только юристами и менеджерами, а захотят и технические профессии изучать.
- А как дела с горным образованием?
- Это зависит от рабочих мест, от того, хорошо ли живут сланцевые предприятия «Ээсти Энергиа», хватит ли работы в будущем. Сейчас видно, что хватит, перспективы развития у энергетики есть, так что надо и этим специальностям обучать.
- Предполагается ли закрывать какие-то вузы?
- Прямой цели закрывать высшие школы нет, но контроль качества, конечно, есть. И ясно, что если студентов мало, то качество в маленьких вузах падает.
- Они сами умрут или министерство их закроет?
- Просто так дать кому-то умереть нельзя - возникнет «серая зона». На самом деле, надо, если качество падает, работу сразу прекращать и направлять обучающихся в другое место. Мы отвечаем перед этими молодыми людьми за то, чтобы они могли где-то в другом месте учиться. Эти решения следует выносить и административно. Высшее образование мы тоже хотим по многим специальностям – в том числе техническим, технологическим - сделать популярнее, с тем чтобы мы могли ввести бесплатные эстоноязычные учебные программы.