Председатель РПЭ: «Все мы - заложники черно-белой политической модели»

Могут ли русские действительно сказать свое слово в «большой политике» Эстонии, станет ли проблема русских школ вторым «бронзовым солдатом», что «вызревает» в рядах русской молодежи, пока ведут свои споры политики? На эти и другие темы корреспондент «Инфопресса» беседует с председателем Русской партии Эстонии (РПЭ) Станиславом ЧЕРЕПАНОВЫМ.

Всегда на задворках?
- На недавних выборах «русская сборная» провалилась, сейчас идет наступление на русскую гимназию - это говорит о том, что, несмотря на все потуги, у русских в «большой политике» Эстонии в обозримой перспективе будущего нет, они останутся в ней маргиналами. Вы согласны?
- В принципе, не согласен. Русских в Эстонии такое количество, что их голоса серьезно влияют на политику, на выборы - на местные в большей степени, на парламентские в меньшей, но тем не менее… Поэтому если говорить о русской политике в Эстонии, то, по сути дела, она развивается. Правда, достаточно странным образом.
Сейчас де-факто есть две партии, которые представляют интересы русских. Это - Русская партия, которая является политическим инструментом русских, начиная с 1920 года, и партия, которая научилась, может быть, лучше продавать людям иллюзии и реально получает русские голоса, - Центристская.
Что касается прошедших выборов, то я, скорее, склонен считать это победой, потому что все-таки впервые за долгие годы удалось объединить всех русских политиков в одном списке. Русская партия сразу заявила, что список открыт, и никому отказа не было. И мы получили даже больше голосов, чем на прошлых выборах…
- Но на этом «победа» и кончается, ведь список-то не выиграл.
- Пропасть невозможно перепрыгнуть наполовину. Когда у нас «пропасть» состоит из 5 процентов, то 1-2 процентами ничего не добьешься. К тому же, из государственного бюджета в Эстонии финансируются только те партии, которые находятся в парламенте. Остальные денег не получают, их финансировать могут частные лица, уплатив предварительно все налоги. Естественно, вряд ли кто-то будет этим заниматься. Поэтому мы, конечно, находимся в неравном положении с парламентскими партиями. А на выборах половину дела или более того решают деньги - это мы видим на примере того же Осиновского из социал-демократической партии и других политиков.
Я бы не сказал, что перспектив у русской политики нет. Но на русскую политику во многом повлияет то, что будет после осеннего конгресса с Центристской партией, поскольку подавляющее количество русских голосов сосредоточено именно у нее.
- За русскими «охотятся» две основные силы - центристы и Русская партия, плюс отчасти социал-демократы. Партии, которые балом правят - реформисты и «IRL», в общем, в русских голосах не заинтересованы. Наступит ли такой момент, когда и те партии, что вершат политику, будут «охотиться» за русским избирателем?
- Сейчас эстонская политика находится в положении заложника некоей черно-белой модели. То есть для эстонцев «хорош Ансип, плох Сависаар», для русских наоборот: олицетворением негатива является Ансип и, соответственно, вовсю ради них старается Сависаар. Эта черно-белая модель, на самом деле, работает только на интересы двух этих партий.
- То есть, по сути, это обман?
- Естественно. Нельзя сказать, что, Сависаар во всем хорош, а Ансип во всем плох. Они находятся на таких постах, где не могут работать «только для русских» или «только для эстонцев»… Но даже набирающая силу социал-демократическая партия, которая начала работать с русскими, опять же вынуждена считаться с этой черно-белой схемой, так как боится потерять своего эстонского избирателя. Хотя ее избиратель, наверное, наиболее лояльно относится к русским.
- Так все-таки когда роль русских в общественной жизни вырастет настолько, что в их голосах будут заинтересованы и партии правящие?
- Думаю, это должно произойти достаточно скоро. Потому что черно-белая модель не может существовать вечно. Люди видят, что подобная ситуация - она, во-первых, уже внешнеполитически невыгодна, если вспомнить о «перезагрузке» отношений США и России, Евросоюза и России. Есть некое смягчение риторики и с российской стороны, и с эстонской, есть определенное оживление экономических отношений.
Если мы говорим о партиях, то они безусловно заинтересованы в русских голосах, особенно на следующих выборах, и особенно в Таллинне. Поэтому к следующим местным выборам, думаю, будут предприняты шаги для привлечения русских голосов. Для этого нужны русские политики. Другой вопрос - что крупной политической личности, видимо, не даст развиться сейчас ни одна из существующих заметных партий.
- В Рийгикогу прошел десяток русских - по-моему, такого за последние двадцать лет не было, - но не от вашей партии, а от других. Может, это и есть убедительный довод в пользу того, что русские должны идти в политику в рамках эстонских партий? Или те всегда будут не более чем магнитом для аккумуляции и нейтрализации определенных русских настроений, что часто приписывают партии Сависаара?
- Последнее безусловно имеет место быть. Мы прекрасно помним высказывание Прийта Тообала (генсек центристов. - прим.авт.), который так и говорил, что Центристская партия «абсорбирует» русские голоса и не дает русским пройти к власти. Есть такая парадигма в сегодняшней эстонской политике.
Конечно, нельзя сказать, что все должны обязательно идти по спискам единственной русской партии. Каждый волен поступать, как считает нужным. Да и гораздо проще пройти в парламент по списку какой-то из эстонских партий. Это прагматика. После выборов в Рийгикогу уже создана т.н. русская парламентская группа. Мы прекрасно понимаем, что, на самом деле, ее создание ни к чему не приведет, кроме деклараций: мол, зачем нужны еще какие-то партии, когда у нас так много русских политиков, что создана даже русская группа. То есть все хорошо и все довольны. Понятно, что люди, которые в эту группу вошли, - они связаны политической дисциплиной, и у меня есть сомнения, что они будут что-то делать наперекор линии своих партий.
Мы не являемся какими-то ортодоксами своей организации. Организация - это всего лишь инструмент, и понятно, что если русские в какой-то момент отвернутся от Русской партии, извиняюсь за тавтологию, то тогда, наверное, не будет и смысла в ее существовании. Разве что у нас есть сторонники такой идеи, что надо все равно, как на «Варяге», стоять с гордо поднятым флагом и тонуть. Но этот взгляд тоже имеет право на существование, как и тот, что нужно заходить в политику через эстонские партии… Сегодня Русскую партию поддерживают те, кто, несмотря на тяжелые времена, все-таки считают для себя важным сохраниться здесь именно как русские. К сожалению, могу констатировать, что таких людей не становится больше.

Чего ждать от подрастающего поколения?
- Русской среде свойственны разброд и шатания - это выражение придумано не мной. Насколько, по вашему мнению, в Эстонии в русском «разброде и шатании» виноваты мы сами, а насколько внешнее воздействие? Разделяете ли вы точку зрения, что объединению русских препятствуют козни со стороны эстонских политиков и спецслужб?
- Я думаю, проблема эта комплексная. В первую очередь, это наша национальная особенность: как говорят, где двое русских собрались, там уже, как минимум, три мнения. С другой стороны, если сравнивать, например, реформу русской школы в Эстонии и в Латвии, то видно, что происходит одно и то же, по одному сценарию. Поэтому можно предположить какую-то скоординированность в этих действиях Эстонии и Латвии.
Спецслужбы… Во всех странах спецслужбы занимаются, скажем так, околополитическими вопросами, и странно, если б не занимались. Если мы посмотрим ежегодный отчет капо, то там существенное внимание уделено как раз организациям вроде «Ночного дозора», соотечественников и т.д.
- Но вы чувствуете, что вашей объединительной деятельности в рядах русских строятся козни?
- Чем вызваны те или иные поступки людей, которые участвовали в этом процессе, я гадать не хочу. Впрямую, естественно, никто не воздействовал. Да и как можно воздействовать, не представляю. Прийти и сказать «не делай этого»?
- Мне иногда думается, что, пока политики ведут свои игры, рядом, в реальной жизни в молодежной или даже детской русской среде вызревает нечто новое, что мы не до конца понимаем. Поэт сказал: «здравствуй, племя младое, незнакомое». Ну, что-то в этом роде… И что же, по-вашему, это «племя» нам готовит?
- Молодежь, естественно, разная. Есть ребята, которые задумываются, а есть такие, которые вообще ни о чем не думают... Если говорить об уровне образования и эрудиции, то, наверное, он все-таки падает. Потому что систему образования у нас «колбасит». Если говорить о самосознании человека (это, наверное, более правильное слово, чем «идентичность», ведь идентичным надо быть чему-то), то человек самоопределяется примерно лет в 14-15. Чтобы в полной мере себя осознать кем-то, что бы ни говорили, национальная составляющая очень важна. Недаром мы живем в национальном государстве.
На молодежь оказывается определенное давление в том смысле, что быть нерусским вроде бы выгоднее. Есть молодые, которые недовольны тем, что они, ничем не уступая своим эстонским ровесникам по интеллекту, по успеваемости, тем не менее не имеют одинаковых с ними стартовых позиций. И вот здесь вопрос: когда человек это осознает - как он поступит? Или он сделает вывод, что здесь ему «ничего не светит», и уедет, или подстроится.
- И что из всего этого «сварится» лет через пять?
- Я думаю, что-то «свариться» может только в том случае, если, грубо говоря, старшие товарищи помогут. Не верю, что среди молодежи просто так может произойти какая-то существенная самоорганизация.
- А «старшие товарищи» - будь то одна или другая партия - в любом случае на русскую молодежь станут воздействовать или она останется предоставленной самой себе?
- На мой взгляд, пока не видно, чтобы кто-то серьезно занимался именно русской молодежью. Мы периодически общаемся с молодыми людьми, среди которых есть и такие, кто вступают в Русскую партию, организуют дискуссионные клубы и т.д. Но не скажу, что таких людей очень много.

«Инструмент, который был бы кстати»
- Проблема перевода гимназий на эстонский язык, по вашему мнению, способна стать вторым «бронзовым солдатом»?
- Школьная проблема по своему значению теме «бронзового солдата», по крайней мере, не уступает. Это опять вопрос формирования самосознания, и проблема в том, что наши дети могут перестать быть русскими, но не станут эстонцами, или англичанами, или кем-то еще. Ведь они уже сейчас, на мой взгляд, получают в школе мало тех знаний, которые нужны именно для возникновения национального самосознания. Это должна быть не только литература, русский язык или история - нужны отдельные занятия, посвященные именно выработке самосознания. В результате они переписываются по-русски латиницей, говорят «квалитетный», «кандидировать», возникает какая-то смешанная субкультура…
- Все это понятно, но я-то имел в виду - выльется ли «проблема 60-ти процентов» в те же события, что четыре года назад?
- Я думаю, не выльется. В первую очередь, именно благодаря «бронзовому солдату». Когда люди увидели, что делать можно все, что угодно, но все равно как правительство решило, так и будет, то многие вообще отвернулись от государства. Когда молодежь ходила и скандировала «Россия, Россия!» - это же не потому, что они за Россию. Как в Америке, где всего две партии, говорят: я за демократов голосую потому, что я против республиканцев. Тоже своего рода черно-белая модель. И наша молодежь была в тот момент не за Россию, а в обиде на свою Эстонию. А кому-то еще и жизнь сломали: судимость, D-терминал и т.д. Зачем человеку такие проблемы еще раз, если все бесполезно?
В результате многие сейчас предпочитают другой путь. Пока возможно, люди будут платить репетиторам и давать за свои деньги детям дополнительные знания по истории, русскому языку, литературе
- Как поживает идея РПЭ о культурной автономии?
- Я не скажу, что это идея Русской партии. Мы поддержали эту идею в свое время. Было создано некоммерческое объединение «Русская культурная автономия», куда входят с Северо-Востока, например, Юрий Мишин, Геннадий Афанасьев, а всего с учетом коллективного членства там 10 тысяч человек. Прошли суды всех инстанций в Эстонии, и нам было отказано в регистрации Русской культурной автономии. Вслед за нами сейчас, знаю, подано еще два ходатайства других НКО о регистрации такой автономии. Посмотрим. Если нам отказали, это не означает, что должны и другим отказать. Правда, в договоре правящей коалиции сказано, что русским национальным меньшинством являются только староверы.
- Станислав, эта идея за последние годы - она не иссякла, в общем-то?
- Наоборот, в условиях проводимой сейчас школьной реформы это был бы еще один полезный инструмент. Культурная автономия может и школы создавать, и дополнительные классы в школах делать. И субъектность появляется, статус языка. У русского языка ведь нет никакого статуса, а так, по крайней мере, был бы статус языка национального меньшинства, это была бы уже победа. Сейчас русских как бы нет в Эстонии, есть «неграждане», «неэстонцы», кто угодно. Как только заговорят о русских, так сразу начинается: «А где они, собственно? Это не русские, это - украинцы, белорусы и т.д.». Хотя русских-то, на самом деле, много.
Печальнее всего, что и ряд небезызвестных русских политиков заявил: «Не надо давать культурную автономию!». А вопрос не в том, что кому-то что-то дадут. Как действует культурная автономия? Желающие вступают в нее, формируется список. Допустим, вступило 20 тысяч человек - происходят выборы совета, по закону, в составе от 20 до 60 человек, который начинает представлять русских, т.е. у них появляется субъектность. Если за следующие четыре года в автономию вступит еще 50 тысяч, то в следующий раз избирать совет будут уже 70 тысяч. Там прямые выборы. Там невозможно узурпировать власть. Невозможны никакие манипуляции. И мы когда на себя все это взвалили, то не рассчитывали на какую-то личную выгоду, а хотели сделать дополнительный инструмент, который сейчас был бы весьма кстати.