Виктор Ерофеев: «Не надо искать внешних врагов, но надо уметь защитить свою внутреннюю и гражданскую свободу»

Писатель Виктор Ерофеев, побывавший в Таллинне во второй раз в жизни (первый раз – в детстве) по приглашению международного медиа-клуба «Импрессум», собрал полный зал поклонников своего творчества.
Темой встречи стали размышления о свободе – как в личном, человеческом, так и в гражданском смысле.
- У нас в России отношения со свободой не сложились. Это не интеллигентское нытье, не диагноз, это просто состояние, с которым мы могли бы справиться, но, увы, еще не справились. У нас свобода воспроизводится в двух видах. В первом - как абсолютная «вольница», в которой мы теряемся, во втором – мы говорим, что «свобода – это необходимость», не понимая, в чем же, собственно, она состоит.
На самом деле, как мне кажется, мы и отличаемся от животных тем, что имеем свободу выбора, иначе мы были бы чем-то вроде продолжения фатализма творения. Свобода выбора – это состояние, которое одновременно и будоражит, дает ощущение дозволенности, а с другой – состояние, которое приоткрывает нам истины бытия.

Русский человек в поисках смысла бытия
- Если вы захотите услышать от меня характеристику русского человека, то это человек, более других озабоченный поиском смысла жизни. Американец смысл жизнь нашел, англичанин от него отказался, а русский человек в течение столетий ищет смысл жизни и, надо сказать, плодотворно, но не результативно. Дедушка наш искал смысл жизни, отец искал, дети будут искать, внуки… Не найдут, но – на пользу. То есть этими поисками, которые действительно требуют от человека погружения в самого себя, мы сильно отличаемся от других. Я хорошо помню, как во Франкфурте, где была презентация моей книги «Пять лет жизни», в достаточно большой аудитории, один немец спросил: «Господин Ерофеев, у вас на 134-й странице во втором абзаце сверху – опечатка или так и должно быть?», а наш русский разгорячено встал и крикнул: «Ерофеев, в чем смысл жизни?». Это и есть крик нашей русской души.
Наш человек имеет достаточно внутренней свободы, чтобы задаваться вопросом о смысле жизни в течение всей истории. И это подрывает цивилизаторские возможности наших соотечественников. Потому что если ты задаешься вопросом смысла жизни, то, в общем-то, вопрос качества дорог переходит в другую категорию. Качество дорог, конечно, дело хорошее, но – не основное.
Погружаясь в себя, осмысливая какие-то важные внутренние вещи, вкладывая это осмысление в любой из видов культуры и искусства, мы поражаем многие другие народы. Осмысление и воображение присущи русскому человеку. Приезжаешь, например, к немцам в Берлин, они спрашивают: «Как ты провел день?», начинаешь рассказывать, и они удивляются, как мы интересно живем. А на самом деле, мы умеем об этом рассказать, используя воображение. Вот этот момент очень важен. Мы не очень-то его за собой замечаем, поскольку одариваем им друг друга, но это самое национальное воображение отражается в том, что человек может что-то очень четко подметить, провести какие-то интересные параллели, соединить несоединимое…

Сладкое слово свобода
Историческая свобода нам была не дана. Это произошло в силу того, что мы, оказавшись между Востоком и Западом, действительно всю свою историческую жизнь потратили на выяснение того способа правления, который должен означать нашу «русскость». И, собственно, до сих пор его не выявили. Мы не нашли этого решения и, надо сказать, сильно измотались. Наша история не была счастливой, хотя некоторые моменты были героическими. Впрочем, понятно, что когда мы говорим о подвиге и героизме, то включаем элементы несчастливого существования. На пустом месте подвиг не совершишь, его совершишь, только находясь на грани отчаяния. Только тогда, когда ничего другого не остается делать.
Мне кажется, что состояние исторической несвободы – это то состояние, которое мы в силах изменить.
Глобального смысла жизни мы не найдем, если только не произойдут какие-то значимые изменения в человеческой природе, но свое предназначение мы можем понять. Понять, к чему мы склонны и к чему призваны. И если мы совместим нашу личность с нашим призванием, мы будем сильнее всех тех обстоятельств, что нас окружают. Помните, в девятнадцатом веке, и Достоевский тоже в этом принимал участие, шел спор под названием «среда заела». Может ли человека «заесть среда» или нет? Достоевский считал, что человека с сильным характером, верой и душой среда не заест. Поэтому когда человек говорит о том, что в Эстонии, например, ему плохо, потому как тут все вокруг не так, тем самым он признает, что его личность недостаточно сильна для того, чтобы эти обстоятельства превратить во второстепенные и возвыситься над ними.
Понятно, что в данном случае большое значение имеет вера, и мы в течение всей нашей истории весьма колебались по отношению к ней. Нам нашу православную веру пытались внушить неверным путем. У нас вера срослась с государством, потом разругалась по понятным соображениям, и сейчас вот опять «срастается», что не к добру.

Зло - внутри?
Наша историческая проблема – неразработанная стихия зла. Мы в России запутались со злом. Это очень важный вопрос, один из коренных вопросов российской ментальности. Мы в этом смысле не пошли христианским путем, а вытеснили зло во внешний мир. Нашли не только врагов, но и нашли зло в самом метафизическом и мистическом смысле – за пределами своей личности. Это удобное, но очень непродуктивное состояние. Если мы вспомним Евангелие, то там Христос как раз говорил, что реальное зло – зло внутреннее, а не внешнее. Мы всегда отказываемся от признания зла в нас самих. Мы обычно себя полагаем чистыми и безукоризненными. И считаем, что если что-то замутило нам душу, то это чье-то тлетворное влияние. Как пример: «У меня племянник курит. Это плохое влияние двора». У нас все несчастны, потому что это «плохое влияние коммунизма, социализма, Горбачева, Ельцина, Путина и Медведева». В девятнадцатом веке у нас были виноваты поляки, потом – студенты, революционеры, немцы, евреи. Теперь у нас виноваты американцы, кавказцы.
Двадцать первый век – хорошее время посмотреть на себя спокойными, доброжелательными, но в то же время аналитическими глазами, - считает Ерофеев.

О гражданской свободе в России
- Мы в России сейчас живем в довольно свободной стране. Это – новость. Такой свободы, прямо скажем, было немного за всю историю. Я некоторое время назад написал статью для «New York Times» о том, что мы впервые за всю историю получили свободу частной жизни. В начале двадцать первого века!
Эта свобода частной жизни несет нам первые семена демократии. В России демократия не придет политическим путем: мы не зрелы, не готовы, и нас туда не приглашали. Развитие демократии в России произойдет примерно так же, как в Испании в 50-60 годы прошлого века. Это будет «соседская демократия», когда люди, получив свободу частной жизни, будут говорить: «а у нас что-то в подъезде грязно, а давайте сделаем детскую площадку» и прочее. Это уже сейчас начинает действовать, и это наполняет людей гордостью, потому что находит отклик. Например, все эти веселые игры с синими ведерками на автомобилях, направленные на протест против мигалок, все это начало новой жизни в России. Дело не в смелости, дело в том, что власть оказалась не сакральной, не священной. Вот это смещение российской ментальности в сторону освобождения от сакральности власти сейчас происходит, и это очень важно.
Да, в вопросах политики мы еще «плаваем». Но в вопросах социальных мы становимся строгими и внимательными. Дай Бог, чтобы в будущем это развивалось в правильную сторону, чтобы нам не навязали какую-нибудь очередную утопическую идею, и это не затормозило нас в поиске не только внутренней, но и внешней свободы.

О гражданских свободах русскоязычных в Эстонии
- Мне кажется, оскорбления, которые были нанесены русскоязычным, оставшимся на территории Прибалтийских государств после развала СССР, - это определенная форма мести, влияние каких-то исторических комплексов, которые накопились на этой земле и теперь обращены к тем людям, которые вообще ни в чем не виноваты. Эта совершенно чудовищная история с Бронзовым Солдатом – тому подтверждение. Солдат не может быть виновным. Он не пришел освобождать или карать, он человек, который выполняет приказы. Я понимаю, если бы там стоял памятник политруку, можно было бы еще сомневаться и ставить какие-либо вопросы, но солдат не оскорбляют. Это – верх государственной неучтивости. Мне думается, что этот период реванша злобы, исторической мести – продолжается. И вы вольно или невольно являетесь жертвами всего этого. К сожалению, недостаточно делается со стороны России для того, чтобы решить какие-то вопросы соотечественников. А политикам зачастую полезна конфронтация, она разжигает страсти, и отдельные политические личности этим активно пользуются. Мое убеждение, что соотечественников, находящихся за пределами России, надо поддерживать более внятно, предлагать гораздо более правильные решения, чем это сейчас делается. Одновременно вам самим необходимо сплачиваться, объединяться в защите своих гражданских прав.

Справка
Виктор Ерофеев.
Сын советского дипломата Владимира Ивановича Ерофеева. Часть детства провёл с родителями в Париже.
В 1970 году окончил филологический факультет МГУ, в 1973 году — аспирантуру Института мировой литературы.
Известность получил после публикации эссе о творчестве маркиза де Сада в журнале «Вопросы литературы».
В 1975 году защитил кандидатскую диссертацию «Достоевский и французский экзистенциализм», которая вышла в 1991 году в США в виде отдельной книги.
В 1979 году за организацию в самиздате неподцензурного альманаха «Метрополь» был исключён из Союза писателей. До 1988 года его не печатали в СССР.
Роман Виктора Ерофеева «Русская красавица» (1990) переведён более чем на двадцать языков и стал международным бестселлером.
По рассказу Виктора Ерофеева «Жизнь с идиотом» композитор Альфред Шнитке написал оперу, премьера которой состоялась в Амстердаме в 1992 году. В 1993 году по этому же рассказу был снят одноимённый фильм (режиссёр Александр Рогожкин).
Виктор Ерофеев — член Русского ПЕН-центра. Лауреат премии имени В. В. Набокова (1992), кавалер французского Ордена искусств и литературы (2006).
Виктор Ерофеев — главный редактор издания The Penguin Book of New Russian Writing.
С февраля 1998 года — автор и ведущий телепрограммы «Апокриф» (телеканал «Культура»).
С 2003 года ведёт передачу «Энциклопедия русской души» на Радио Свобода.
Женат, есть сын и дочь.