По словам собеседника, само по себе появление вируса COVID-19 не ново, подобных болезней история человечества знает немало. Например, чума, которая периодически вспыхивала в Европе и вырезала значительную часть ее населения. Во время Северной войны между Швецией и Россией от свирепствовавшей чумы население Эстонии уменьшилось до 150 тысяч человек. Так что подобные явления случались и будут происходить и впредь.   

«Но два фактора сегодня являются принципиально новыми, - заметил Грязин. -  Во-первых, человечество стало более мобильным. Посмотрите хотя бы на жителей нашей страны - как часто мы стали куда-то ездить. Мы бываем во всех странах, на всех континентах. И благодаря тому, что транспортное сообщение сегодня необычайно интенсивное, вирус распространяется более широко. Причем, речь идет не только о туристах и тех, кто управляет транспортными средствами, но и о всевозможных грузах».

Второе, что отметил политик, и что, безусловно, является положительным моментом, - это быстрота, с которой были созданы вакцины против коронавируса. Исследования продолжаются, появляются новые, более эффективные вакцины, поэтому никто сегодня не может сказать, что человечество не знает, как бороться с вирусом. 

«Но на фоне этого Евросоюз демонстрирует свою организационную немощность, - сказал Грязин. - Вроде бы понятно, что нужно делать в условиях разбушевавшейся болезни, но он этого не делает или делает весьма неуклюже. Ни одна из карантинных мер, им применявшихся, не являлась абсолютно эффективной: ограничения вводились с опозданием или вовсе не вводились, слишком рано снимались и так далее. Простейшие маски, которые мы сейчас носим, - вещь, в общем-то новая для нас, но пока мы с ними разобрались, более тысячи человек в Эстонии умерли». 

Поскольку Европейский союз - демократичное объединение, и государства, в него входящие, управляются демократичными методами, то каждый глава исполнительной власти в них, предлагающий меры борьбы с болезнью и устанавливающий карантин, все время вынужден оглядываться - как на его решения отреагируют избиратели. То есть, если бы существовала более авторитарная модель управления, где о такого рода вещах не надо много думать, то все эти меры срабатывали бы гораздо эффективнее. Не говоря уже о различиях в культуре стран, входящих в Европейский союз: манера себя вести итальянцев, к примеру, сильно отличается от того, как реагируют на всякого рода ограничения финны.  

«Но вот что я хотел бы сказать об Эстонии, и о чем неоднократно писал, - продолжил Грязин. - Дело в том, что с развалом Советского Союза мы лишились ряда очень неплохих систем. Скажем, в Советском Союзе была хорошо поставлена система образования, существовала доступная медицина. Но главное, в государстве функционировала система гражданской обороны, которая в независимой Эстонии исчезла. Той самой гражданской обороны, над которой мы, учась в советской школе, издевались и смеялись, потому что ей ведали обычно отставные военные, казавшиеся в образовательном учреждении чужеродным элементом».  

Тем не менее, как заметил политик, необходимо признать, что система все-таки работала. И когда возникали серьезные кризисные моменты, она выручала. Например, однажды в Эстонии случился ящур - болезнь, поражающая скот. Она очень быстро распространяется и губит, можно сказать, все поголовье. И с этим ящуром, пускай и с помощью жестких мер, но быстро справились - в течение двух-трех месяцев. Когда не разрешали выезжать из города, когда на некоторых дорогах, отходящих от главного шоссе, ставили шлагбаум и рядом с ним  дежурили либо народные дружинники, милиционеры, либо даже военные. В  итоге, с эпидемией скоро было покончено. 

«Сейчас такой системы нет, - констатировал Грязин. - Об этом, в общем-то, и говорил лет пятнадцать назад член Таллиннского горсобрания, полковник Сирель, предлагавший создать систему гражданской обороны в столице. Мы даже стали этим понемногу заниматься, но я в конце концов ушел из горсобрания и,  насколько знаю, никто другой за это дело не взялся (эту идею, кстати, поддерживал в свое время и Сависаар). Сегодня я повторяю то, что говорил когда-то, - в Эстонии должна быть система гражданской обороны».

Политик напомнил, что последним начальником штаба гражданской обороны в Эстонской ССР был эстонец, генерал Велло Варе, который до этого работал профессором во Фрунзенской академии в Москве, а потом вернулся в Эстонию и руководил гражданской обороной. Грязин рассказал, как подобная система работает в США, где он жил более десяти лет. Однажды на Индиану, штат, в котором он преподавал в местном университете, надвигался огромный тайфун, разрушивший потом много зданий. Прозвучал сигнал тревоги, но он свой кабинет не покинул и продолжал работать. 

«Слышу тревогу, но, думаю, - черт с ней, советский человек на такие вещи особенно не реагирует, - поделился воспоминанием собеседник. - Вдруг двери открылись и вошли три человека: двое в военной форме и один полицейский. И говорят: или вы пойдете с нами добровольно, или выведем вас принудительно, мы имеем на это право. В итоге, я с ними ушел и благополучно просидел в подвале два-три часа. Они обошли весь наш трехэтажный учебный корпус, чтобы ни один человек в нем не остался. Вот так это работает - моментальная эвакуация людей из дома!». 

Грязин пояснил, что это были военнослужащие не регулярной армии, а Национальной гвардии, которая имеется в каждом штате. Аналогичную функцию в Эстонии могло бы выполнять добровольческое военизированное формирование Кайтселийт. При этом надо понимать, что проведение кризисных мероприятий - перекрытие дорог, проверка вакцинации и так далее, - это не то же самое, что умение воевать. Гражданская оборона нечто совершенно иное, и Кайтселийт должен быть этому научен. 

На вопрос, не кажется ли ему, что «золотой век» Евросоюза остался позади, Игорь Грязин ответил, что об этом он впервые подумал еще много лет назад, тем более верным это представляется сейчас. То, о чем говорили 10-15 лет назад евроскептики, стало более очевидным. Даже фанатичные приверженцы Евросоюза не могут отрицать того, что, как организационная структура, он себя не оправдывает. То есть в критической ситуации, подобно той, что сложилась в Европе сейчас, Европейский союз не способен абсолютно ничего сделать. 

«Когда 10-15 лет назад с евроскептиками мы выступали по телевидению и в  других СМИ, - продолжил политик, - и говорили, что время Евросоюза проходит, на нас смотрели косо. Нас сторонились на общественных мероприятиях, никуда не приглашали, считалось, что общение с нами - абсолютно «не кошерное». Но последний год все громче звучат голоса тех, кто подвергает сомнению необходимость в союзе, который не способен решить проблему с одним  вирусом. Даже президент Франции высказывается в том плане, что в политике Европейского союза необходимо кое-что переосмыслить, а ведь лет 20 лет назад ему в Эстонии голову свернули бы за такие разговоры».

По словам Грязина, речь не идет о роспуске этого политического и экономического объединения, а лишь об отходе от выполнения им некоторых своих прежних функций. За всем этим не должно последовать возникновения каких-то новых государственных объединений, как то - северных, южных или еще каких. Это должно быть нечто совершенно иное.

«И еще одно, что надо иметь в виду, - добавил Игорь Грязин. - В риторике наших политиков Евросоюз часто представляется гарантом безопасности, считается, что он защитит Эстонию от внешних угроз. Это неправда, Европейский союз никакую безопасность обеспечить не может, таким он и не задумывался, когда его создавали. На этот счет у нас есть НАТО, организация, занимающаяся именно задачами нашей безопасности и защиты».